 «Даже
и сейчас, когда в России начинают действовать законы рынка, и в том числе
книжного рынка и телевизионного рынка, в ней остается, на грани ритуальной
истерии, интерес к писателям» В. Аксенов «Время пересмешника» Мы знали, что Василий Павлович тяжело болел, мы
знали, что все очень серьезно, но каждый все-таки верил, что он выкарабкается.
Сейчас модно говорить с уходом каждого выдающегося представителя культуры
России: «С ним ушла эпоха». С Аксеновым ушло больше, чем эпоха. Ушел последний
русский, российский, советский, антисоветский (как хотите) классик. Ни справа, ни
слева, ни в Америке, ни в России, ни на Капри, на в Малайзии – их больше нет.
Когда я родился, еще был жив Паустовский, Ахматова, Шолохов, Солженицын,
Симонов, Высоцкий… Я познакомился
с Василием Аксеновым давно, в прошлом веке, в прошлом тысячелетии. В столице
США наш журнал «Большой Вашингтон» был единственным изданием на русском языке,
и единственным русским литературным журналом в США. Это уже потом
В. П. Аксенов стал постоянным автором и вошел в Редакционный совет нашего
журнала, был участником вечеров литературного клуба «Надежда». А первая встреча
с Мастером состоялась 10 сентября 1997 года в Вашингтоне в рамках известного
тогда Бизнес-клуба, который проводил вечера с русскоязычной общественностью. Я
даже помню адрес, где проходила эта встреча: 3601 ConnecticutAv., NWWashington, DC. Если ехать из штата Мэриленд, то 355
дорога переходит в ConnecticutAv,
которая в свою очередь ведет мимо Храма всех религий, мимо Российского
посольства – прямо в Даунтаун. Надо
признаться, что я шел на встречу с Василием Павловичем не без волнения. Мы с
ним были уже знакомы по телефонным разговорам. В. П. Аксенов
поделился с присутствующими своими впечатлениями от недавней поездки по России.
Он плавал на пароходе по Волге. Видел, как большие города, так и совсем
крошечные деревеньки. Не торопясь, обстоятельно, несколько усталым голосом он
сообщил залу о том, что изменилось на Руси в лучшую сторону, а что – в худшую.
После выступления Василий Павлович согласился дать мне интервью. А потом было
много встреч и у него дома, и в Российском Посольстве, и в резиденции Посла
России, и в Российском культурном центре, и на литературных вечерах, которые я
устраивал в Вашингтоне и в его пригородах. В Православном Храме, что недалеко от
Российского посольства он появлялся на большие праздники – Пасху или Рождество.
Приезжал обычно с друзьями, любил оставаться незамеченным – поднимал воротник модного белого плаща.
Ставил свечи и уезжал. На вечера всегда приходил в модных костюмах и любил
поддевать вязаную безрукавку или легкий цветной свитер. При встречах
он всегда грустно улыбался, словно давал понять, что столько увидал в жизни,
что его трудно удивить. Но в его улыбке никогда не было ни грамма цинизма и
превосходства. Особенно
запомнились встречи, когда он приглашал меня к себе домой – для интервью. Надо
признать, что дорога от моего дома к дому Аксенова проходила через 3 штата! А
на самом деле, если не было «пробок» на машине можно было доехать за 30 минут.
Вот такие парадоксы Америки. Русские эмигранты предпочитают селиться в
пригородах Вашингтона – в штатах Мэриленд и Вирджиния. Василий Павлович жил
тогда в графстве Фэрфакс (Вирджиния), а я в графстве Монтгомери (Мэриленд). «После шестнадцати лет пребывания в США мы, наконец,
поселились в настоящей Америке. Произошло это после того, как мы продали свою
квартиру в Дистрикте Колумбия, то есть в центре столицы, и купили новую на
западной окраине Большого Вашингтона. Теперь одна сторона нашего
"таунхауза" выходит прямо в лес, а другая смотрит на ухоженное
пространство с искусственным прудом, клумбами и асфальтированными аллеями. Жена, Майя Афанасьевна, конечно, недовольна. "Я
все-таки убежденный урбанист, - говорит она, - а ты загнал меня в
деревню". «А все же это довольно мало похоже на деревню», - парирую я в
манере американца, долгие годы изучавшего русский. «Однако, на город это совсем
не похоже», - дерзит она. "Разумеется, - защищаюсь я, - потому что оно и
не хочет походить ни на город, ни на деревню". "Что это
"оно", - вопрошает убежденный урбанист. «Мой друг, - заявляю я, оно -
это просто-напросто "инвайронмент", то есть "жилое
пространство». Мы живем сейчас с тобой ни в городе, ни в деревне, а в графстве
Фэрфакс содружества Вирджинии. В этом графстве, или по-русски говоря, в
волости, между прочим, больше миллиона жителей, в два раза больше, чем в
Дистрикте. Кроме того, у нас на графском гербе три льва и один боевой конь;
видишь, какие преимущества?» В.
Аксенов «Графство Фэрфакс» (Журнал «Б. В.») Запарковав машину, я звоню в дверь дома. Слышится
лай собаки. На порог выходит сам Василий Павлович, здоровается и ласково
окликает свою собаку: «Эх ты, сигнальщик!» Собаку-сигнальщика зовут «Пушкин».
Аксенов поднимается со мной на третий этаж. На втором этаже меня встречает
супруга Василия Павловича Майя Афанасьевна. Она берет из моих рук новый журнал
и говорит: «Когда получаю Ваш журнал, читаю всю ночь!» Это большой комплимент.
Заходим в кабинет. Аксенов садиться в кожаное кресло за стол. На столе все для
работы – листки бумаги, лампа, шариковые ручки
и монитор от компьютера. Я достаю
диктофон, и начинается интервью… Человек,
испытавший на себе все прелести советского режима, чьи родители были
репрессированы, а сам он был вынужден жить в детском доме для детей врагов
народа, ожидая каждый день по достижении совершеннолетия расстрела или лагерей,
человек, которого выслали в конечном итоге за границу и лишили гражданства,
никогда не поливал Россию грязью. Он очень
переживал, когда узнал о лишении его гражданства. В своих романах Аксенов
говорил правду о недостатках и пороках советского строя. Но никогда не делал
клеветнических заявлений, способных повредить России. Он очень скучал по
Родине. Об этом говорит и его поездка в Казань, где прошло детство. В. П.
Вернулся к истокам, посетив квартиру, в которой он жил, и из которой забирали
его родителей. То, что
Аксенов скучал по России в вынужденной эмиграции говорит и его многолетняя
дружба с нашим журналом. В те далекие уже 90-е годы прошлого столетия
большинство русскоязычных изданий в США полиграфически напоминало самиздат –
черно-белые, на газетной бумаге, с плохими фотографиями. Журнал «Большой
Вашингтон» тогда отличался от других эмигрантских изданий, пожалуй, только
наполнением. А наполнение
было уникальное – в каждом номере журнала печатались стихи Е. Евтушенко, Д
Паттерсона, который в детстве сыграл роль маленького мальчика в знаменитом
фильме «Цирк» с Л. Орловой, Александра Межирова, Виктора Урина. В Редакционный
совет журнала вошли композитор Александр Журбин, скульптор Эрнст Неизвестный,
чемпион мира по шашкам И. Куперман, известнейшая писательница Русского
Зарубежья Алла Кторова. Среди друзей и авторов журнала были: Елена Соловей,
Михаил Шемякин, Михайло Михайлов, Олег Видов, Борис Сичкин, Михаил Гулько… Но В. П.
Аксенов не только печатался в журнале и состоял в Ред. совете, он принимал
активное участие в вечерах Вашингтонского литературного клуба «Надежда»,
президентом которого я был. У меня стались видео и аудиокассеты с этих вечеров… «13 мая 1998
года в Вашингтоне литературный клуб "Надежда" устраивал вечер
памяти Б. Ш. Окуджавы при
содействии WashingtonRussianConnections.
В. П. Аксёнов,
выступавший на вечере, разрешил журналу опубликовать запись своего выступления. «Я петь, кажется, не буду
сегодня. Последнее время я довольно часто стал петь в душевой. И всем
начинающим певцам рекомендую начинать в душевой. Такой резонанс образовывается! Я не то, чтобы готовлю какое-то
исполнение, а просто начинаю мыться в душе и пою. Очень часто Окуджаву. Ну,
скажем, одну из моих самых любимых "Я смотрю на фотокарточку, две косички,
строгий взгляд...". Это он о маме своей написал. Вообще, Булат принадлежит к
тому небольшому числу людей, которые, уходя, оставляют с живущими большую часть
своего состава. Я бы сказал так. Ну, скажем, как Бетховен. Очень
печально, что он жил недолго, но всё-таки он остался в таком колоссальном
объёме со всеми нами уже столько поколений. Не так давно я разговаривал с
одним вашингтонским буддистом, и он сказал, что никто не пропадает
окончательно. Скажем, здесь у нас в составе воздуха приходится на каждого
человека 5 атомов Джорджа Вашингтона! Вот, мне кажется, очень много
атомов Булата Окуджавы до сих пор ещё с нами, перелетают Атлантику и обратно
летят. Они будут с нами пребывать всё время. Что касается
воспоминаний личностного характера, то я могу говорить об этом несколько дней
подряд, не умолкая, потому, что мы были близкими друзьями». Василий Аксенов «Мы были
близкими друзьями». Вашигтон. В конце
прошлого века, уже столько испытавшего в своей жизни Аксенову, пришлось пройти
проверку на прочность в Вашингтоне. Некоторым антироссийским силам в столице
США стал очень мешать русский журнал, поддерживающий Россию и печатающий
материалы на духовные темы. Мы тогда стояли у истоков объединения Православной
Церкви – в журнале постоянно печатались материалы из Джорданвилля, воспоминания
представителей первой волны эмиграции – главы дворянского собрания Америки и
Канады князя Алексея Щербатова, князя Алексея Оболенского, великой дочери великого
отца А. Л. Толстой и т.д. Оказывалось
давление и на всех членов Редакционного совета журнала. На одной из встреч в
Российском посольстве Василий Павлович подошел ко мне и сказал: «Со мной
разговаривал N и
предлагал выйти из Ред. совета». -
И что же Вы ему ответили, - спросил я. -
Я послал его на …, - ответил Аксенов. Он не предал
наш журнал, а самое главное – он не предал самого себя. Через
несколько дней после трагедии 11 сентября 2001 года я приехал к Аксенову чтобы
взять интервью. На столе его лежал «Коран». - Пытаюсь
понять, где истоки мусульманского фанатизма. Многие спорят – в «Коране» или
нет. Так вот, я решил сам понять в чем тут дело. Я сделал
несколько интервью о Высоцком – Аксенов рассказывал, как создавался подпольный
журнал Метрополь, как отбирались стихи Высоцкого. А на последок дал мне
переснять несколько фотографий со дня знаменитого приезда Высоцкого на
квартиру, где собирались авторы запрещенного альманаха. В прошлом году
ушли из жизни два великих Молитвенника земли русской - Святейший Патриарх Алексий II и Митрополит Лавр – глава РПЗЦ. А
Василий Павлович Аксенов стал великим Молитвенником Парнаса – за всех нас,
пишущих – поэтов, писателей, журналистов, драматургов. Он был
талантлив, творчески плодовит. Но главное – он был порядочным человеком,
никогда никого не предавшим, несмотря на страшные жизненные коллизии. Я специально в этой статье не разбираю творчества
Аксенова. Это эльдорадо для молодых поколений. Хочу только заметить, что
Василий Павлович писал не только прозу, но и стихи. В фильме «Московская сага»
по роману Аксенова звучит песня «Тучи в голубом». Соавтором стихов к этой песни
стал В. Аксенов. А еще, с
уходом Аксенова многое потеряла не только Россия, но и Русская Америка, да и США тоже. Многие годы
Василий Павлович преподавал в университетах Вашингтона. Мне посчастливилось
познакомиться с его студентами, провести с ними несколько литературных вечеров,
познакомить с журналом, с его авторами. На курсе Аксенова были очень
талантливые ребята. И хочется верить, что они, окончив университет, навсегда
оставят в своих сердцах память о Великом Мастере, о далекой стране России,
которую он им открыл своим творчеством. «В философском
плане Запад скучает по России. Он понимает, какое колоссальное значение имеет
этническая, культурная, религиозная, интеллектуальная близость. Если бы удалось
остановить заколдованный круг проблем в России, то Запад относился бы к нам
иначе». В. Аксенов
«Эксклюзивное интервью журналу «Б. В.» 2001 г. В Русской
Америке существует Палата Русской Славы – туда входят великие россияне, внесшие
значительный вклад в Америку. В этой Палате знаменитый конструктор Сикорский,
директор Толстовского фонда А. Л. Толстая и др. яркие представители России.
Пусть моя статья будет заявкой в Дирекцию для внесения имени великого русского
писателя Василия Павловича Аксенова в Палату Русской Славы США. Мир Вашему
праху, Василий Павлович! Главный
редактор и издатель Международного
журнала Русского Зарубежья «Б. В.», член Союза
журналистов России, член
Американской Академии Поэтов С. Л. Кузнецов
| 
